«У Лукоморья дуб зеленый...» — так начал свой рассказ о сказочной стране Александр Пушкин.

И каких только чудес не происходило в этой стране. Трудно даже себе представить, что это могло быть на самом деле. Но оказывается, за долей смысла скрывается правда.

Но где же была такая страна? Где оно, Лукоморье?

И вот показано было во сне, что оно — земля в Жигулях, на нашей Волге. Древняя славянская богини Лада пришла в этом сновидении и показала то, что теперь считают сказками.

Но сначала показали древний город Аркаим. Это его нашли ученые на юге Урала.

…Утреннее солнце осветило зеленую долину и далекие, едва заметные на горизонте, вершины гор. «Урал», — подумалось тогда. Но горы были намного выше, чем сейчас. Казалось, будто они спускались ступенями. Но здесь, были только холмы, покрытые редким лесом.

Совсем недавно на Земле бушевал потоп, как было сказано, но эти места он не затронул. Да и это «недавно» отделяла, наверное, от этого времени тысяча лет.

Ледники все еще спускались с севера и подминали под себя горы будущего Урала (тогда Рипейские горы) и разглаживали их. Холодные ветры все чаще прилетали в эти долины, принося с собой град и снег. Зима же совсем все сковывала льдом и укрывала снегом.

Но сейчас было лето, и зеленела трава, шелестели зеленые рощицы.

Там, внизу, виднеется белокаменный город. С высоты птичьего полета он напоминал многослойное колесо.

В центре возвышались замысловатые храмы, сверкающие многоярусные купола которых поддерживались толстыми колоннами. На огромных площадках в чашах бился огонь, и стояли перед ним каменные изваяния по кругу. Колонны были украшены изображениями фантастических крылатых животных. Этот храм стоял на возвышении. Рядом с ним был другой храм, по поменьше. От главного храма лучами, как спицы колеса, расходились улицы города. Другие улицы пересекали их правильными окружностями.

Внутренний голос сказал тогда, что этот город назывался в те времена Ара-Кола-и-ма. Теперь мы знаем то, что от него осталось по раскопкам. Это — Аркаим.

Тогда же белые каменные дома казались сделанными из сахара. Их глухие стены выходили на узкие улочки. Тенистые садики были во дворах, за стенами этих домов, так же как и хозяйственные постройки. Улицы покрупнее мостили камнем.

Было здесь и место для базара. И вот уже с утра собираются здесь торговцы. Многое изготавливается прямо на глазах у покупателей. На ступеньках сидит чеканщик, а рядом стоят красивые бронзовые и серебряные чаши и вазы, дальше продают глиняные горшки, дальше — горы зерна под навесом, расстелили кожи и ткани. Площадь быстро заполняется народом и лошадьми.

Стоит лето, но не жарко. Постоянно дует холодный ветер, и люди одеты довольно тепло. Мужчины носят теплые штаны из толстой грубой шерстяной ткани, высокие кожаные сапоги и плотные рубахи, которые подпоясывают широкими мягкими поясами. На головах у некоторых из них — шапки типа войлочного колпака, почти у всех густая борода.

Женщины кутаются в длинные платья из такой же грубой шерстяной ткани, поверх которых у некоторых одеты длинные, расшитые затейливым узором, жилетки.

Многие заматываются широкими поясами и носят широкие, спадающие мягкими складками, штаны. Главным же украшением женщин являются платки и покрывала из гонкой узорчатой ткани с тяжелыми кистями, под которыми они прячут свои тугие косы.Незамужние носят на головах только обруч с подвесками, стягивающий их темные, каштановые и русые волосы.

Много в этом городе, как мы бы назвали сейчас, беженцев. Они строят себе дома и обзаводятся хозяйством, вливаясь в городскую общину, ведь обычаи и манера одеваться у них были такие же. Да и сами они были одной крови. Это — спустившиеся с Рипейских гор (Урала) арии, вышедшие из Северной страны, погибшей во время потопа и оледенения (Гипербореи).

Сам предводитель этого народа — Арий привел их сюда, ведь здесь жили их братья, только поселились они здесь гораздо раньше. Тут было что-то вроде колонии той Северной страны. И теперь горожане принимали свою родню из терпящих бедствия районов.

Но тут вдруг я куда-то провалилась и очутилась в теле какого-то юноши на храмовой площади.

«…Полуденное солнце уже светило так ярко, что слепило глаза, но постоянно дул этот холодный северный ветер, который принал нас сюда с замерзающей родины. Только толстая рубаха да штаны, крепко притянутые поясом, спасали от его пронизывающих порывов. На шее у меня болтались на кожаных лентах деревянные и бронзовы амулеты в виде Солнца и медведя, а волосы стягивала кожаная лента со свастикой.

Из храма вышел седой старец. Это учитель-жрец. Городом правил самый главный наш учитель, верховный жрец, а этот был его учеником, а моим учителем.

Длинная холщовая рубаха и топкий пояс стягивали его худое тело. На шее у него тоже были амулеты. Вот несет он деревянный ларец, подходит ко мне, открывает его, а там — древние клубки. Это старинный вид «письма». На веревках завязывали узлы и группы узлов, которые означали различные буквы и слова. Эти клубки от старости изнашивались и чтобы прочитать древний текст, нужно было очень аккуратно с ними обращаться. Поэтому тексты заучивали наизусть.

Теперь решено было их переписать. Мы вытесывали толстые доски из дуба и на них вырезали, а вернее срисовывали последовательно все фрагменты клубка. Я уже давно занимался этим почетным занятием. Сначала на доске делалась главная черта, изображавшая пить клубка, а затем на нее наносились зарубки, изображавшие узелки в той последовательности, в которой они были завязаны.

Получались своеобразные знаки, которые можно было читать, не разворачивая священных клубков.»

Уже проснувшись, я подумала, что, наверное, так и получилась древняя славянская письменность «черты и резы». Такую же черту делают и индусы, а под ней пишут буквы, так же писалась и Велесова книга.

Ну, а тогда, конечно, я об этом не думала. Кроме этого занятия, тот юноша, в котором я была, и его учитель лечили соплеменников, собирали лечебные травы, варили из них отвары.

«Самые сильные, по местной легенде, травы росли у Лукоморья, в горах приморских, где некогда был великий город святых и посвященных учителей.

Места эти были довольно далеко от нашего города, но мы решили отправитьсятуда, используя выдавшиеся теплые дни.

Мы взяли двух лошадей и легкую неглубокую лодку. Ее каркас был деревянным, а сама она была обтянута кожей. «Увлекательное путешествие предстояло тогда», — думалось мне.

Время как-то пролетело, и я оказался на лошади со своим учителем. Мы совершенно одни, а впереди виднеется вода. Я еще никогда не видел столько воды. Седые волны вздымаются из темных глубин, свищет ветер, а морю края не видно. Долго мы ехали по берегу, пока старый жрец не указал нужного места. Погрузились мы в лодку, а лошади поплыли рядом.

Стоял туман, казалось невозможным переплыть море на такой лодке, а уж о бедных лошадях и говорить не приходится, но жрец знал, что делал, и только на него была надежда».

Тут я вновь оказалась без тела и сверху увидела это огромное море. Здесь, где поплыли мои новые знакомые, в море впадала река Ра, будущая Волга, как было сказано. Море же было широким и тянулось, огибая гористые острова и полуострова будущих Жигулей, в невиданную даль. Все русло современной Волги, начиная севернее Самарской Луки до самого Каспия, было морем, по ширине неуступающем Каспийскому. К тому же, и Каспий тогда входил в это огромное великое море, названное потом Хвалынским. Тогда тянулось оно от Жигулей до самого Ирана, хотя и Ирана, как страны тогда не было. Не дошли еще арии до этой земли.

Место, где море делало изгиб, у лесистых и гористых островов нынешней Самарской Луки, называли Лукоморьем. Видимо, эти места, известные по древним легендам, и имел в виду Пушкин.

Действительно, это была земля чудес: «Там чудеса, там леший бродит...». В горных лесах будущих Жигулей собирались священные птицы с человеческими головами. Но это были не обыкновенные птицы, а энергетические, полупрозрачные сущности. В море жили русалки, оставшиеся от экспериментов древних атлантов. Это место было когда-то великим духовным центром на Земле.

Но тут я снова оказалась в теле юноши. Он ступил на неизведанный для него сказочный берег.

«Бедные лошади лежали на боку и отдышивались от тяжелого заплыва. Какая здесь красота!

Заросшие таинственным лесом прекрасные горы. Толстенные дубы у самой воды, бирюзовые волны и ласковое теплое вечернее солнце. Здесь не дуют холодные ветры, как дома.

В лесу множество трав, незнакомые запахи. Мы остановились на привал. Как пролетело время, я не заметил. Но вот уже светает…

Похоже, я проснулся и, решив не будить старика, пошел осматривать окрестности. Хрустят сучья и ветки, обступают толстые стволы, пахнет прелой листвой, незнакомые шорохи и… кажется, что прозрачная тень красивой женщины выглядывает из листвы. Смотрю, и нет ее, только призрачные переливаются перья на крыльях. Взмах… и нет ничего. Чудеса!

Я уже устал бродить здесь, да и старик, наверное, уже волнуется. Решил вернуться, как вдруг лес расступился, и передо мной предстала большая открытая местность. Со всех сторон стояли горы, а в середине — овраг. Но какой-то странный, словно гигантская чаша, заросшая травами, простиралась впереди. Здесь росли неизвестные мне цветы и травы.

Наверное, это их нужно было собирать здесь.

Беспечно я пошел по склону вниз. Аромат разнотравья дурманит голову… Я уже внизу. Солнце выглянуло из-за вершины дерева, и, словно удар хватил все тело. Зарябило в глазах», и я вылетела из тела юноши.

Все было наполнено феерическим радужным светом, казалось Солнце играет травой, цветами, небом. Я поднялась выше, и передо мной возникло видение. Из воздуха появилась полупрозрачная фигура женщины.

Лицо и волосы ее сияют неземным светом. Глаза огромные — на пол-лица и синие, как море. Но вот они уменьшаются и становятся человеческими. Они ласково смотрят на меня. Губы подернулись улыбкой. Сияющие одежды из света затмевают окружающий пейзаж

«Лада», — кто-то сказал внутри меня. «Это же славянская богиня», — подумала я. «Да, это я», — вдруг слышу ответ внутри себя.

И тут все изменилось. Я попала на тысячи лет назад, кода все было другим….

Горы (теперешние Жигули) были выше, некоторые даже блистали снежными вершинами. Их склоны покрывали фиолетовые леса. Бродили мохнатые слоны (мамонты) и медведи. Росли чудесные растения, благоухали диковинные цветы, и сказочные плоды манили к себе невероятным ароматом. Они были похожи на огромные персики золотистого цвета.

Там же, где был заросший овраг, мерцали зеркальные поверхности «вогнутой горы», как сказала Лада. Это та Каменная Чаша, энергии которой остались и по сей день в Жигулях, хотя теперь она и глубоко под Землей. «Это был энергетический центр», — продолжала она рассказывать. «Отсюда посвященные уходили в другие миры и приходили из них. Подобный центр был на территории современного Тибета, только не вогнутая, а выгнутая гора Кайлас там. Так же как и там, здесь была обитель посвященных. Подобный центр позднее был создан и в землях Сибири — в стране Ханумана (теперешнее Окунево).

Эти места были обителью светлых сил издревле. Посвященные этой земли общались с посвященными Шамбалы будущего Тибета, который был тогда островами, омываемыми древним океаном Тетис. Это океан простирался тогда от Урала до Лемурии (место в современном Тихом океане

Жили тогда здесь люди, пришедшие с Марса, как и в Тибете, и лемурийцы, а вели их в духовном восхождении посланцы с Ориона и других миров.

»Кроме вас, — говорила она, они помогали и людям на Сириусе, которые были уже выше людей земных". С ними была тогда Лада, а потом с ними же пришла на Землю во время великого стояния звезд, описанного в русских ведах под символом Коровы Земун. Лада говорила, что посланцы с Ориона сначала создали жизнь на планете Фаэтон, но после ее гибели перенесли жизнь на Землю. Их цивилизация стала цивилизацией творцов миров. Они вместе с сирианами (пришельцами с Сириуса) создали земную цивилизацию. Они помогают людям и теперь. В древности их называли богами.

Лада сказала, что, если говорить языком людей, то ее «мужем», но только на духовном, энергетическом уровне был Перун с которым они творили и «рождали» богов Земли. Тоже, кстати, не на физическом уровне, как понимали люди, а на энергетическом.

Перун жил в стране Гиперборее, здесь же, в теперешних Жигулях, было излюбленное место Лады. Здесь был ее храм, а так же храм Света и Огня, в котором находился великий энергетический кристалл — частица вселенского. Такой же был в Гиперборейской горе Меру, и в Тибетском Кайласе и в храме Страны Ханумана.

«Вот, вдали передо мной виднеется прекрасный город. Он чем-то напоминает Ар- каим. Его окружают фиолетовые леса. Какие-то чудесные ажурные арки светятся там. Населяют его бронзовокожие люди гигантского роста, обвитые тончайшими перламутровыми тканями. Причудливые храмы возвышаются своими замысловатыми куполами, которые венчают бутоны лотоса. Слоны, храмы, одежды — все это чем-то напоминает Индию. Ласковое море плещется о скалистые берега, теплый ветер треплет деревья побережья.

И чем-то знакомым повеяло вдруг, и храм этот я вроде бы уже где-то видела, и огонь, пляшущий в золотистой чаше.

Но тут все померкло, как будто не хотели мне говорить, а когда я очнулась, то об этом забыла. И Лада говорит мне, что те, кто был здесь (посвященные), ушли в другое измерение при помощи гигантской зеркальной чаши в одно время с Шамбалой перед великим потопом.

Здесь был вогнан в землю энергетический кристалл одновременно с кристаллами в Гиперборее и Стране Ханумана, чтобы спасти планету от разрушения во время той катастрофы.»

Но тут вновь все исчезло: и Лада, и леса, и город с его фантастическими храмами. И оказалась я снова тем юношей. Его уже звал старый жрец. «Что-то давило под боком, кружилась голова. Я еле поднялся и нашел под собой каменную доску с таинственными письменами. Жрец был счастлив, это было послание его народу».

Я так поняла, что ариям нужно было уходить дальше на юг, что вскоре они и сделали, покинув Аркаим. Арий дошел аж до земли на краю того моря и основал Иран — страну ариев. Там арии смешались с племенами парсов, и так образовалась Персия. Остальные племена рассеялись и стали славянами и скифами. Но это уже другая история…

Сейчас же старый жрец и его ученик набрали целебных трав и получили священный камень из легендарного Лукоморья.

А город тот, что показала мне Лада, и сейчас можно увидеть в определенную погоду, при определенном настрое. Иногда он высвечивает над Жигулями, над нашим «Лукоморьем». И были люди, которые его видели…

Валерия КОЛЬЦОВА