Грянул 1917 год. Революционная волна гнева народного постепенно залила всю Россию и, наконец, докатилась до восточных наших окраин. Японцы, уже давно поработившие остров экономически, окончательно захватили его в свои руки: они понаставили батарей вдоль пролива и ввели во всей северной части свое управление. Как жилось русскому населению под игом новых хозяев? Во внешних проявлениях жизни, например, в смысле заработков и культурной обстановки, разумеется, лучше, чем во времена каторги. Знакомая учи тельница местной школы (наша бывшая ученица) писала, например, что она получает 50 иенн в месяц (иенна равняется рублю), тогда как моя жена, десять лет подряд заведывавшая школой для детей ссыльного населения, получала все время только 25 рублей. Вообще говоря, новые хозяева не дремали, работая, конечно, для своих же выгод. Местные предприниматели, да и пришлые также, легко получали право на разработку новых каменноугольных рудников (Петровского, Эриксоновского и пр.), и работа у них, хоть и вяло по недостатку оборотных средств, но все же шла, и население кое-как возле нее кормилось.

Число рыбопромышленников тоже возросло: по берегу моря и в устьях рек, на местах прежде пустынных, один за другим вырастали сараи для засола и огромные котлы для варки тука. Близ селения Воскресенского, на среднем течении реки Тыми, они поставили даже рыборазводный завод, откуда каждую весну выпускали десятки миллионов мальков, и по течению реки вся эта рыбешка уходила в море. И города (бывшие посты) стали прихорашиваться. В Александровске провели водопровод, для чего на соседних горных склонах выкопан был специальный бассейн. По улицам зимою пускали паровой снегоочиститель, который быстро приводил город в порядок после буранов, прорывая траншеи в снежных заносах. Одним словом, понемногу японцы стали придавать и северной половине острова тот же внешне-культурный вид, которого они добились для южной. Но все это было чужое, наносное... Коренное население почти не принимало в этом участия. Но двусмысленное положение скоро кончилось. Ряд причин заставил японцев уйти из оккупированной территории.

В основном эти причины сводятся:

1) к отчаянному сопротивлению наших рабоче-крестьянских масс на Дальнем Востоке японской интервенции, выразившемуся в прекращающемся партизанском движении в Приморской области вплоть до ноября 1922 г. и

2) в поражениях японской политики в Китае, начиная с лета 1923 г. и закончившихся в мае 1925 г. огромным антияпонеким бойкотом во всем Китае.

Эти причины привели в Японии к власти правительство кенсейкайцев, стоявших за признание СССР и решившихся уйти из Сахалина. В результате переговоров с Японией, в первых числах мая 1925 года на Северный Сахалин прибыла советская комиссия по приему территории, оккупированной Японией. Антисоветски настроенный, буржуазный, элемент заблаговременно выехал. Японские торговцы тоже ликвидировали свои дела. Они ждали какой-то катастрофы, но катастрофы, конечно, никакой не произошло. Произошло крушение всего старого порядка с его общественной ленью и обделыванием мелких делишек.

Временно сахалинский Ревком подчинен был дальневосточному краевому центру в Хабаровске и начал свою трудную, подготовительную работу. В июне на Сахалин отправлена была первая партия советской соли, которая прекрасно выдержала конкуренцию с портсаидской и, благодаря оживленно рыбных промыслов, всегда страдавших из-за дороговизны соли, торговая жизнь Алексаидровска значительно усилилась. Для поднятия самосознания новых советских граждан Ревком наметил большое расширение школьной сети и объявил добровольный набор учителей, а также устроил для них педагогические курсы. Открыли кооперативы, принялись за электрификацию. Сначала в Але- ксандровске, а затем и в окрестных селах. К 15 июля было электрофицировано село Корсаковка в 2 километрах от города, а 7 сентября деревня Михайловка в 7 километрах. Со всех сторон будоражили, тормошили сонную обывательщину, и результаты не замедлили сказаться…