В ходе второй Камчатской экспедиции (1741-1742) Витус Беринг и Алексей Чириков достигли американского берега соответственно на широте 58°14' и 55°20'1. Несмотря на желание правящих кругов России хранить в тайне сделанные открытия, сведения о них вскоре проникли в Западную Европу. Между тем на восток в поисках пушнины устремились сибирские промышленники и купцы. К началу 60-х годов XVIII в. русским удалось помимо Командорских открыть почти все острова Алеутской гряды. Их продвижение в сторону Америки не осталось незамеченным испанцами, усмотревшими в нем угрозу своим владениям на Тихоокеанском побережье, в связи с чем они предприняли энергичные усилия по обследованию берегов Верхней Калифорнии и приступили к ее колонизации.
На рубеже 60-70-х годов сухопутная экспедиция Гаспара де Портолы обнаружила вход в залив Сан-Франциско, был построен форт в прибрежной полосе залива Монтерей, учрежден ряд миссий к северу от Сан-Диего. В 1774-1775 гг. испанский мореход Х.Х. Перес Эрнандес доплыл до 55-й параллели, а эскадра в составе трех судов (под командованием Б. де Эсеты, Х.Ф. де ла Бодеги-и-Куадры, X. де Айялы) продвинулась до 58° с.ш. Позднее в Верхней Калифорнии основаны форт и миссия Сан-Франциско (1776).
Полтора года спустя корабли Дж. Кука, совершавшего свое третье кругосветное плавание, приблизились к западному побережью Северной Америки и вскоре вошли в залив, который испанцы называли Сан-Лоренсо де Нутка, а англичане - Нутка-зунд. Продолжая плыть дальше на север, они достигли 70-й параллели.
Хотя результаты испанских экспедиций не подлежали огласке, сообщения о них, как и о достижениях британских мореплавателей, все же просочились в печать. Они стали известны и в России2. Г Информация об этих открытиях стимулировала усилия екатерининской империи по изучению и освоению северной части Тихого океана. В первой половине 80-х годов российские исследования и промыслы заметно активизировались, но поначалу оставались в русле частной инициативы.
В итоге деятельности Г.И. Шелихова и учрежденной им Северо-Восточной компании промышленники, постепенно приближаясь к материку, к середине 1780-х годов создали на широте 57-59º цепь надежных форпостов. При этом "Колумб Росский" и его компаньоны ориентировались на дальнейшее продвижение в южном направлении вплоть до 40-й параллели. Однако на государственном уровне претензии России не простирались столь далеко. Правительство Екатерины II, видимо, учитывало, что во второй половине 70-х годов северная граница испанских поселений с основанием Сан- Франциско приблизилась к 38°, а капитаны Артеага и Бодега-и-Куадра в 1779 г. достигли даже входа в залив Принс-Уильям, который русские обычно именовали Чугацким (61° с.ш.). То была самая крайняя точка, достигнутая в Западном полушарии испанцами.
Поэтому в течение длительного времени правящие круги Петербурга исходили из неотъемлемого права России на земли Северо-Западной Америки севернее 55°20'. Именно эти координаты фигурировали, например, в качестве южного рубежа российских владений в записке, поданной императрице в конце 1786 г. Президентом Коммерц-коллегии А.Р. Воронцовым и графом А.А. Безбородко, практически руководившим внешнеполитическим ведомством. Они же были обозначены в инструкции, разработанной Адмиралтейской коллегией весной 1787 г. для несостоявшейся экспедиции Г.И. Муловского, которую предполагалось отправить из Балтийского моря в Тихий океан с целью закрепления притязаний империи на земли, открытые русскими мореходами. Год спустя, рассмотрев прошение Г.И. Шелихова и И.Л. Голикова о предоставлении Северо-Восточной компании монопольного статуса на северо-западе Америки. Комиссия о коммерции во "всеподданнейшем" докладе Екатерине II (одобренном 6 апреля 1788 г. Советом при высочайшем дворе также рекомендовала "ограничить их путешествия 55-м градусом широты”3.
Однако в период Нутка-зундского международного кризиса 1789-1790 гг. петербургское правительство временно отказалось от некоторых территориальных претензий в данном регионе. Изменение прежней позиции российских властей явилось реакцией на действия мадридского двора, крайне обеспокоенного активизацией политики России в северной части Тихого океана, хотя по существу она не представляла реальной угрозы для пиренейской монархии: две из задуманных правительственных экспедиций (Муловского и Дж. Тревенена) вообще не состоялись, а третья (Дж. Биллингса) имела весьма ограниченную задачу. Но все это выяснилось позднее. А до того сведения о российских планах, поступавшие из разных источником, встревожили правителей Испании.
Еще в 1784 г. из описания третьего плавания Дж. Кука в столице иберийского королевства стало известно о русском поселении на Уналашке, т.е. на широте 53-54°. 18(29) октября 1785 г. испанский посланник Педро де Норманде доносил из Петербурга о подготовке экспедиции Биллингса, а осенью 1786 г. в Мадрид поступило сообщение интенданта чилийской провинции Консепсьон Амбросио О'Хиггинса, доложившего, что он имел возможность ознакомиться с картами Ж.Ф. Лаперуза, где были якобы нанесены четыре российских селения в Северо-Западной Америке, включая залив Принс-Уильям и Нутка-зунд4.
Нервозность мадридского правительства усилилась, когда 16 февраля 1787 г. Норманде информировал первого министра Флоридабланку, что в Петербурге решено направить в Тихий океан экспедицию Муловского. Как сообщал посланник, императрица намерена по праву первооткрытия провозгласить свой суверенитет над частью американского континента примерно между 55 и 60° с.ш. Отвечая на вопрос министра, Норманде подтвердил, будто российские суда проникли до 49°33'5 (т.е. приблизительно широты Нутка-зунда). 19(30) марта того же года поверенный в делах Испании Педро де Маканас уточнил, что "экспедиция... должна весной отплыть на Камчатку", а тем временем Муловский "выехал на этой неделе в Киев (где тогда находилась Екатерина II. – М.А.), чтобы представить на утверждение государыне планы и карты своего плавания"6.
Учитывая все это, Карл III предписал властям Новой Испании проявлять бдительность в отношении продвижения русских и продолжать исследования в северном направлении7. В марте 1788 г. фрегат "Принцесса" под командованием Эстебана Хосе Мартинеса и пакетбот "Сан-Карлос" (капитан — Гонсало Лопес де Аро) отплыли из порта Сан-Блас (на побережье мексиканской провинции Сан-Хосе де Наярит) и к середине года добрались до Кадьяка и Уналашки, где посетили русские поселения. Там они узнали, что в будущем году якобы ожидается прибытие двух судов из России с целью занять Нутку.
Получив донесения обоих капитанов, вице-король Новой Испании Флорес поспешил доложить обо всем в Мадрид. Но еще до поступления инструкций оттуда распорядился снарядить морскую экспедицию с задачей формально провозгласить испанский суверенитет над Нутка-зундом, дабы предупредить мнимые замыслы России8. Эти меры подтвердил в апреле 1789 г. новый король Карл IV, санкционировавший отправку в Нутку двух кораблей, ведомых теми же Мартинесом и Лопесом де Аро. Одновременно преемнику Нopманде Мигелю де Гальвесу была дана инструкция, согласно которой 23 мая (3 июня) он передал главноначальствующему Коллегии иностранных дел вице-канцлеру И.А. Остерману требование мадридского двора обязать командиров судов, отплывающих с Камчатки для открытия новых земель, не посягать на испанские владения, "коих пределы простираются за урочище, именуемое порт Принца Вилияма"9 (т.е. южнее 61° с.ш.).
Однако еще несколькими неделями раньше эскадра Мартинеса - Лопеса де Аро прибыла в Нутку. Никаких русских кораблей там не оказалось. Зато в бухте находились два североамериканских и одно английское судно, а в середине июня появился британский шлюп, приплывший из Макао, чтобы установить контроль Великобритании над Нуткой. Но испанцы опередили англичан и провозгласили этот район владением Испании. Когда туда подошел еще один английский корабль, они захватили его, а затем поступили таким же образом и с другим судном. В начале 1790 г. весть о событиях в Нутке дошла до Мадрида, где вызвала серьезное беспокойство. К тому времени в испанской столице уже улеглись опасения по поводу российских намерений. Еще в июле 1789 г. было получено донесение из Петербурга: в ответ на упомянутый демарш Гальвеса Остерман 6(17) июня от имени императрицы заверил посланника, что "с здешней стороны таковому желанию соответствовано будет, тем более, что оно есть сходственно и с наблюдаемым здесь всегда собственным ее императорского величества правилом". По словам вице-канцлера, доложил испанский дипломат Флоридабланке, экспедициям, отправляемым с Камчатки, уже давно предписано не основывать селений на территориях, принадлежащих другим державам10.
Касаясь столь важных конфиденциальных переговоров Гальвеса и Остермана летом 1789 г. относительно линии раздела между владениями Испании и России на северо-западе Америки, историки на протяжении длительного времени судили об их содержании лишь на основании крайне скудных и приблизительных косвенных сведений. Никаких следов дипломатической переписки по данному вопросу зарубежным коллегам, изучавшим с этой целью материалы испанских архивов11, обнаружить не удалось. Не увенчались успехом и поиски в фондах российских хранилищ. Скорее всего, позиции обеих сторон излагались не в письменном виде, а в устной форме при встречах вице-канцлера с посланником на "конференциях" Остермана с аккредитованными в Петербурге дипломатами. При тщательном изучении протокольных "Конференциальных записок" этих бесед, выявленных в Архиве внешней политики Российской империи, удалось найти документальное подтверждение того, что петербургский двор, поглощенный войнами с Турцией и Швецией, временно согласился признать южной границей сферы его интересов в Америке вместо 55° с.ш., как прежде, 61-ю параллель, проходящую севернее залива Принс-Уильям.
Об удовлетворительном ответе со стороны России Флоридабланка уведомил министра по делам Индий Вальдеса, а тот - вице-короля Флореса. Правдивость заявления, сделанного в Петербурге, подтверждалась донесением последнего, из коего вытекало, что русских в Нутке не оказалось. Зато там обнаружилось присутствие давних врагов пиренейской монархии - англичан. Тем не менее первый министр Испании отдал распоряжение посланнику Гальвесу предупредить правительство Екатерины II о том, что колониальная администрация Испанской Америки получила приказ отражать силой оружия любые попытки захвата вверенной ей области иностранными государствами. В связи с чем вице-канцлер, в свою очередь, выразил уверенность, что "начальники вышедшей из Камчатки эскадры не подадут повода к каким-либо раздорам"12.
В обстановке нарастания конфронтации между Великобританией и Испанией мадридские власти официально потребовали наказания британских подданных, незаконно вторгшихся в их заморские владения. Сент-джеймский кабинет, категорически отвергнув эти притязания, настаивал на компенсации за учиненное насилие и немедленном возврате захваченных судов. В итоге ситуация, сложившаяся к концу 80-х годов вокруг Нутка-зунда, будучи порождена испано-русским соперничеством в этом регионе, переросла в затяжной англо-испанский конфликт.
В условиях резкого обострения отношений с Англией монархия Карла IV, крайне нуждавшаяся в поддержке извне, наибольшие надежды возлагала на Россию - единственную державу, способную противостоять британскому натиску. В середине марта 1790 г. Флоридабланка сообшил Гальвесу о желательности заключения союза с екатерининской империей, направленного против "коварного Альбиона", а 4 июня поручил ему предложить от имени короля подписать договор о границе российских и испанских владений на побережье Тихого океана13. Получив 27 июня (8 июля) срочную аудиенцию у вице-канцлера, посланник незамедлительно исполнил это поручение. 1 июля протокольная запись беседы Остермана и Гальвеса рассматривалась Советом при высочайшем дворе, который, ссылаясь на состояние войны с Турцией и Швецией, а также боязнь вызвать подозрение у англичан, рекомендовал "пристойным образом отклонить" предложение мадридского министерства14. Нота, врученная испанскому посланнику 17 июля, наряду с негативным ответом на его представление, содержала заверение, что императрица никогда не допустит расширения границ России за счет не принадлежащих ей или спорных территорий15.
Как можно предположить, петербургское правительство, согласившись в определенной ситуации годом раньше признать, что линия раздела между его владениями и американскими колониями Испании проходит севернее Чугацкого залива, вовсе не склонно было закрепить устную договоренность актом, базирующимся на нормах международного права. Ведь подписание формального документа на такой основе означало бы юридически зафиксированный отказ России от всяких посягательств на земли к югу от 61° с.ш. Кроме того, осторожность, продемонстрированная в данном вопросе российским двором, диктовалась, вероятно, и тем, что, будучи поглощен войнами с Турцией и Швецией, он предпочел проявить сдержанность в Тихоокеанском регионе, не форсируя там захват новых территорий.
Однако с урегулированием Нутка-зундского кризиса (октябрь 1790 г.), сопровождавшимся приостановкой экспансии Испании и ослаблением ее позиций на северо-западе Америки, правительство Карла IV вынуждено было фактически ограничить свои притязания широтой Нутка-зунда (т.е. 49°35'). В отличие от 70-80-х годов, когда испанские морские экспедиции, продвигаясь на север, доходили до 61-й параллели, в 90-х годах они не проникали дальше юго-западного побережья о. Ванкувер, т.е. примерно 48°40' с.ш.
Отказ властей иберийского королевства от реализации прежних экспансионистских планов в северной части Тихого океана, разумеется, способствовал притуплению остроты российско-испанского противостояния в указанном районе. Подобное развитие событий было обусловлено и обострением англо-русских противоречий в связи с так называемой военной тревогой весны 1791 г., в дальнейшем же - охлаждением отношений между пиренейской метрополией и ее традиционной союзницей Францией, а также стремлением правительства Екатерины II вовлечь Испанию в формировавшуюся тогда антифранцузскую коалицию.
Сложившаяся обстановка позволила в царствование Павла I, при образовании Российско-американской компании (1799), июльским указом и жалованной грамотой императора вновь закрепить в качестве южной границы сферы ее деятельности 55-ю параллель.
Появление в пределах Русской Америки - с возникновением в 1812 г. селения и крепости Росс - выдвинутого далеко на юг плацдарма не повлекло за собой пересмотра прежней демаркационной линии. Отделенная большим расстоянием от основного массива российских владений, колония Росс занимала как бы периферийное положение. Она являлась по сути дела своеобразным анклавом, существовавшим в течение почти трех десятилетий в чуждой испаноамериканской среде.
В остальном же территориальные претензии царского правительства в Новом Свете существенно не изменились, если не считать кратковременного периода в начале 20-х годов XIX в. В результате согласия США и Англии передвинуть разграничительную черту на 40' к югу, с 1824-1825 гг. вплоть до продажи Аляски (1867) южная граница Русской Америки проходила по рубежу 54°40' с.ш. К югу от американских владений России находилась обширная территория Орегона, куда с 1818 г. на паритетных началах был открыт доступ подданным Англии и США. После подписания в 1846 г. Вашингтонского договора, установившего линию размежевания между зонами колонизации обоих государств к западу от Скалистых гор по 49-й параллели, южным соседом империи Романовых в Новом Свете стала британская монархия королевы Виктории.
* * *
Полагая, что упомянутые выше "Конференциальные записки" представляют значительный научный интерес, автор в свое время счел целесообразным опубликовать некоторые из них в приложении к монографии "Россия и Новый Свет (последняя треть XVIII века)", изданной в 1993 г. Однако в дальнейшем мне удалось обнаружить в фондах мадридского Национального исторического архива ранее неизвестные документы, содержащие ценные дополнительные сведения, которые позволяют расширить и скорректировать существующие представления по рассматриваемому вопросу.
Ниже публикуются несколько донесений посланника Испании в Петербурге Мигеля де Гальвеса первому министру этой страны графу Флоридабланке, относящихся к 1789-1790 гг., а также инструктивное письмо последнего Гальвесу, датированное 27 июля 1789 г. Кроме того, вниманию русскоязычного читателя предлагается перевод пунктов "Секретной инструкции" короля Испании Карла III, касающихся продвижения России на северо-западе Америки. Оригинальный текст документа издан на испанском языке в 60-х годах XIX в.
Публикуемые ниже материалы, впервые (за исключением пунктов указанной королевской инструкции) ставшие достоянием гласности, печатаются на языке оригинала и сопровождаются русским переводом, сделанным публикатором. Они расположены в хронологическом порядке и датированы по новому стилю. В документах 2-3 и 5-8 даты по старому стилю взяты в квадратные скобки.
М.С. Альперович
Примечания
1 Подробнее см.: Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку. 1732-1799. М., 1991. С. 18-22.
2 Так, на генеральной карте России, изданной в 1786 г. Академией наук, были, в частности, уже учтены открытия Дж. Кука.
3 Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке. М., 1948. С.273-274.
4 Hull A.H. Spanish and Russian Rivalry in the North Pacific Regions of the New Work 1760-1812. Dis... Ph.D. University of Alabama, 1966. P. 177.
5 Ibid. P. 113-115.
6 Archivo Historico Nacional, Madrid (AHN). Estado. Leg. 6120,1. Exp. 2. № 10.
7 Obras originales del Conde de Floridablanca, у escritos referentes a su persona. Madrid, 1867. P. 233.
8 HullA.H. Op. cit. P. 129-130.
9 Флоридабланка - M. де Гальвесу, 23 апреля 1789 г. // Американский ежегодник (Далее: АЕ) 1995, М., 1996. С. 190; Конференциальная записка, 23 мая 1789 г. // Альперович М.С. Россия и Новый Свет (последняя треть XVIII века) М., 1993. С. 223.
10 Конференциальная записка, 6 июня 1789 г. // Там же; М. де Гальвес - Флоридабланке, 19 июня 1789 г. // AHN. Estado. Leg. 4592. № 101.
11 Vila Vilar Е. Los rusos en América. Sevilla, 1966; Völkl E. Russland und Lateinamerika 1741-1841. Wiesbaden, 1968; Cook W.L. Flood Tide of Empire. New Haven; London, 1973; Schop Soler A.M Die Spanisch-russischen Beziehungen im 18. Jahrhundert. Wiesbaden, 1970; Eadem Las relaciones entre Espaňia у Rusia en la éроса de Carlos IV. Barcelona, 1971; Eadem Un siglo de relaciones diplomáticas у comerciales entre Espaňa у Rusia, 1733-1833. Madrid, 1984.
12 Флоридабланка - Вальдесу, 26 июля 1789 г.; Вальдес - Флоридабланке, 31 июля 1789 г. // Badura В. Z pramenů k ruským objevným cestám v 2. pol. 18. stol. v mexickém archivnim fondu // Ćeskoslovensky ćasopis historický. 1963. № 6. S. 813; Hull A.H. Op. cit. P. 130; Конференциальная записка, 22 августа 1789 г. // Альперович М.С. Указ. соч. С. 224.
13 См.: Россия и Испания. Документы и материалы. 1667-1917. М., 1991. Т. I: 1667-1799. С. 393.
14 Протокол заседания Совета при высочайшем дворе, 1 июля 1790 г. // Альперович М.С. Указ. соч. С. 225.
15 Россия и Испания... Т. I. С. 393; Конференциальная записка, 17 июля 1790 г. // Архив внешней политики Российской империи. Ф. Внутренние коллежские дела, 1790 г. Оп. 2/6. Д. 897. Л. 366.
(продолжение следует)
Свежие комментарии