Выше сказочно красивого Телецкого озера лежит долина Чулышмана - пожалуй, самое эффектное место Алтайских гор из доступных по дорогам: ровное степное дно с петляющей быстрой рекой, а над ним - километровые стены скал с тайгой на вершинах. Здесь живут телингиты, самые аутентичные алтайцы, и в чулышманских сёлах легко забыть, что ты вообще находишься в России. А дорогу до этих сёл проложили в 1987-89 годах три мужика на бульдозере во главе с начальником колхоза "Советский Алтай" Арсентие Санаа по его собственной инициативе.
Увидев стену дождя, зловеще надвигавшуюся на Кырсай по Телецкому озеру, я недолго думая кинулся наперерез ближайшему УАЗику, видимо привозившему на катер пассажиров. Впереди сидели очаровательные парень и девушка, или скорее молодые муж и жена. Следом за мной, впрочем, подсели ещё два пассажира - датых грязных мужичка в потрёпанном советском камуфляже. Кажется, это общее свойство малых народов, что алтайцев, что ненцев или хантов - это люди либо очень достойные, либо совершенно опустившиеся, а промежуточный вариант, в больших народах безоговорочно преобладающий, напротив, как-то редуцирован.
Стоит ли пояснять, что все четверо в машине были алтайцам - за исключением туристов, русские в долине Чулышмане мне вообще не встречались. Датые мужички было начали просить у меня 100 рублей, и я бы так и отдал, но пока суть да дело - оказалось, что ехали они лишь до конца турбазы, и деньги тупо клянчили на водку, а хозяева УАЗа меня подвозили бесплатно. По такой дороге, надо заметить - это самое настоящее бессребреничество:
Ещё они угостили меня местными садовыми яблоками, которые оказались хоть и мелкими, как абрикосы, но сладкими, мягкими и ароматными, как апорт - кажется, это были самые вкусные яблоки, что я ел. А может просто на фоне ТАКИХ пейзажей мне бы понравилось и самое сморщенное яблочко из северных садов. Это и есть долины Чулышмана, по происхождению тектоническая впадина, доработанная до нынешнего состояния рекой:
УАЗик ехал в село Балыкча - первое от Телецкого озера и последнее по дороге. Я вышел на главную улицу, и первые минуты просто, задрав голову навстречу дождю, поражался величию пейзажа:
Последний раз такое впечатление на меня производил разве что киргизский Барскаон, чуть более величественный, но гораздо менее зелёный. Или таджикский Ягноб, где больше травы, но меньше воды и деревьев.
Над селом очередной водопад, тщедушный ручеёк которого я перешёл почти вброд на выезде. На самом деле мне очень повезло - я был здесь под конец затяжных дождей, без которых эти водопады представляли бы собой тонкие струйки едва сочащейся воды, издалека не заметные.
Но оторвав взгляд от величия скал и посмотрев на землю, можно заметить, что Балыкча - абсолютно алтайское село, где среди мелких избушек торчат конусы и купола аилов, иногда с пробитыми в них окнами.
Впрочем, крупные и явно старые русские избы здесь тоже есть:
Дело в том, что Балыкча сконденсировалась вокруг приюта и школы основанного в 1865 году Чулышманского Благовещенского монастыря, одного из самых труднодоступных форпостов Алтайской духовной миссии. Сама обитель располагалась в устье речки Кайру на другом берегу Чулышмана за пару километров отсюда, но в 1960-х годах при укрупнении сёл часть её построек была перенесена в Балыкчу. Так что и Благовещенская церковь посреди села - один из немногих дореволюционных храмов Алтая. Как я понимаю, её сруб сохранился в качестве сельского дома культуры:
Зайдя под козырёк переждать дождь, я был застигнут там сельским парнями, довольно навязчиво ставшими просить у меня 100 рублей - вот не раз замечал, что к непрмкрытому попрошайничеству люди (в том числе и русские, как например на Соловках) приходят там, где соседствуют нищета населения и массовый туризм. После долгих уговоров, я всё-таки раскошелился на 50 рублей, а пацаны ещё и остались недовольны:
-Ну дай ещё 50... Ну не хватает же!
-А потом мне на что-нибудь не хватит.
Такому аргументы они вняли, и поблагодарив, ушли. Вместо русского "спасибо" они сказали тюркское "баян", и я подумал, что благодарить гостя на своём языке - своеобразный знак уважения, типа "от души!". Пьяные в Балыкче встречались мне ещё не раз - но не думаю, что дело в самом этом селе, просто на дворе была пятница. Ближе к вечеру в эту сторону с интервалом в час-полтора красноречиво проезжали скорая помощь, милиция и пожарные. В других уголках Алтая улаганцев счиатют агрессивными и диковатыми, и в шутку называют их "апачи". Пьяных я не фотографировал, куда больше впечатлила девочка, ехавшая в соседнее село на коне (будь на дворе не лето - я бы решил, что из школы):
На выезде из села тётушки продавали дары садов. Я купил немного алычи, опять же оказавшейся чрезвычайно вкусной и сочной. А ещё Балыкча - действительно Балыкча, в переводе это название значит Рыбацкое:
Да и чего бы не рыбачить, когда рядом течёт Чулышман. Он размером примерно с Москву-реку, и глубина позволяет ходить по нему даже моторным лодкам. За Телецким озером Чулышман превращается в Бию, а Бия, сливаясь с Катунью - в Обь, и глядя на быстрое течение Чулышмана мне сложно представить ту гигантскую флегматичную реку, на которой стоят Новосибирск, Сургут или Салехард. Чулышман - это детство Оби:
Пройдя село насквозь, я встал у россыпи валунов и стал ждать следующую машину. Мимо проехала пара машин с туристами, заваленных багажом практически на весь объём салона, да суровый транспорт местных от мотоциклов "Урал" до ЗиЛов. Меня подобрала буханочка, которую вели двое дюжих алтайцев, а в кузове среди всякого скарба валялась добродушная мохнатая собака. Они ехали на сенокос за 12 километров от села, и я ещё не знал, что в этом время года большая часть транспорта в алтайской глубинке ездит так. Сенокосный сезон с середины августа и до снегопадов - на Алтае примерно то же, что хлопковый сезон в Средней Азии.
Проехали кладбище на постриженном коровами склоне - и обратите внимание, тут нет никаких признаков конкретной религии, ни крестов, ни лент, ни даже красных звёзд. Ведь на Алтае так много религий...
Периодически "буханка" упиралась в ворота, и один из дюжих алтайцев выскакивал их открыть и закрыть за машиной:
Долина Чулышмана близ сёл словно нарезана на мелкие сегменты - высокие изгороди то и дело пересекают её от скал до реки. Как объяснили алтайцы, это границы пастбищ и сенокосов - траву с одних сегментов скотина щиплет летом, трава с других сегментов пойдёт на корм зимой.
У мостика через реку Башкаус я высадился. Водитель буханки напуствовал: "Будут спрашивать, кто и откуда - скажи, что уйгур подвозил!", и не сразу я понял, что Уйгур в данном случае - не название далёкого народа, а имя, у алтайцев нередкое. Интересно, бывают ли здесь имена Киргиз, Карлук, Кипчак, Монгол? "Буханка" свернула куда-то в луга, а я побрёл к мосту, размышляя о том, сколько часов придётся ждать теперь машину в чистом поле.
Дорогу хоть и пробивали три мужика на бульдозере, а мост вполне капитальный, металлический. Обратите внимание на рукав - от Чулышмана и его притоков ответвляются многочисленные оросительные каналы длиной до 3 километров, построенные в 5-10 веках. Большинство из них - ныне просто сухие ложбины в земле, но по каким-то ещё течёт вода. Разумеется, канал или естественный рукав попал мне в кадр - я не возьмусь определять "на глаз", вряд ли спустя тысячу лет их можно отличить не будучи специалистом.
Вид с моста вниз по Башкаусу. При виде чёрной сопки справа я подумал, что на ней не может не быть какого-нибудь жертвенника или святилища:
Ожидая машины, я продолжал поражаться величию окружающего пейзажа и его девственности. Из рукотворного - мост, грязевая дорога, какие-то будки, где в пик сезона туристам продавали сувениры - и всё, нет даже проводов! И едва ли не чаще машины в этой долине встречается всадник. Те двое алтайцев на конях обступили меня, и узнав, что приехал Уйгур - поскакали к нему. Из-за моста прикатил минивэнчик, оказавшийся самым настоящим хиппобусом - внутри сидели молодые русские парни и девушки в ярких одеждах и с яркими глазами. Они даже притормозили - сказать мне, что мест совсем нет.
Однако буквально через несколько минут из-за моста показалась ещё одна "буханка", в которой свободное место нашлось. В салоне её царил самый настоящий пантюркизм - здесь ехала казахская семья из Бурлы в Алтайском крае, ещё двое молодых интеллигентных казахов из Астаны и трое алтайцев - женщина с ребёнком на заднем сидении и шофёр. Казахи приехали прикоснуться к истокам Тюркского мира, а алтайцы были хозяевами турбазы. Гостей из братского народа они повезли не на экскурсию за деньги, как повезли бы чуждых русских, а просто от души - покататься по окрестностям. Впрочем, и меня взяли с радостью и бесплатно. И надо было видеть, с каким уважением казахи смотрели на алтайцев - для казахской интеллигенции это народ, оставшийся у корней.
Дорога, между тем, продолжала "радовать" - буханка порой поднимала в безразмерных лужах волны, каких я и за моторной лодкой не наблюдал.
Первым делом мы заехали на ту самую чёрную сопку в устье Башкауса. На сопке обнаружилась потрясающе красивая компания байкеров - крепкий мужик с командным голосом и две девушки: роскошная азиатка (причём не похожей ни на казашку, ни на кореянку, ни на бурятку) и самая истинная на свете арийка. Приехали байкеры аж из Норильска, и воссоединившись в Красноярске с отправленными по Енисею мотоциклами, держали теперь путь на Иссык-Куль. Как я понимаю, на эту сопку они забрались просто ради красивого вида:
А вот алтайцы завезли казахов к совершенно конкретному месту - на горе действительно оказался жервтенник, которые они называли Магнитные камни. Внешне это была просто пара валунов, усыпанных мелкими дарами, и белые ленточки-"джаламы" на кустах вокруг. К ним мы и пошли все вместе - я, тюрки и байкеры.
Байкерам я успел рассказать о том, куда им стоит заехать в Киргизии (главный совет - на Иссык-Куле держаться южного берега), но куда интереснее пошёл разговор с алтайцами. Я спросил, какой веры этот жертвенник.
-Языческой, - ответил шофёр, едва говоривший по-русски, - мы язычники.
-Ну... это шаманизм, или бурханизм? Ах-дьянг?
-А, да, ах-дьянг!
Алтайцы оказались самыми настоящими бурханистами - только этого названия, которое дали их религии миссионеры и царские чиновники в начале ХХ века, они не знали. Бурханизм - это чисто алтайский феномен, возникшая в начале ХХ века религия спасения на основе местных культов, но - отвергающая служение тёмным духам и ожидающая Белого Бурхана-спасителя. Забегая вперёд, большинство встреченных мной алтайцев были убеждённые язычники, а бурханисты на Улагане в меньшинстве. Но судя по всему, и православных или хотя бы двоеверов здесь немало - следующее село Коо (это не опечатка в названии) встретило Никольской церковью (2000) между воинским мемориалом и конусами аилов:
Так и ехали мы за разговорами о языческом мировоззрении, происхождении тюрок и перспективах строительства нормальной дороги. До 1980-х годов в этот труднодоступный район можно было попасть только вертолётом, и Арсентий Санаа свою стройку развернул более чем вовремя - вряд ли это бы сделали в 1990-х. Однако недавно в Чулышманскую долину соизволил спуститься глава республики, отбил себе задницу на ухабах и выбил у бюджета деньги на реконструкцию дороги. То и дело мы видели строящиеся участки и тяжёлую технику на них, но алтайцы, даром что хозяева турбазы, были этому не рады: "понаедут да замусорят тут всё". На самом деле они боятся того, что уже давно случилось - за Коо вдоль Чулышмана потянулись целые кусты турбаз, размером не уступавшие сёлам:
Свежие комментарии