В середине апреля корреспондент Царьграда побывала в одном из отдалённых российских регионов – Забайкалье. Здесь, на территории недавно устроенного национального парка «Кодар», среди гор и рек раскинулась единственная в Сибири пустыня – Чарские пески

Автор:
Петрова Александра

Мало у кого Сибирь ассоциируется с пустыней, а между тем она здесь есть, и выглядит необычайно. Когда-то на месте Чарских песков было море – этим и объясняется наличие пустыни в таком, казалось бы, неподходящем для неё ландшафте – тайге, окружённой горами. Пустыня небольшая – всего каких-то 5 на 10 км, но зато с самыми настоящими барханами, достигающими в длину почти 200, а в высоту – 80 м. Здесь случаются и песчаные бури, когда песок поднимается ввысь на несколько метров и носится над землёй, закручиваясь воронками. И только здесь можно увидеть сюрреалистичную картину – сугробы на песке и наледи под песком.

Снег на песке в Чарской пустыне. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

О том, что в России есть пустыня, я узнала несколько лет назад. В одной из групп в социальной сети ВКонтакте наткнулась на несколько фотографий – высокие барханы, за которыми видны синие силуэты высоких горных хребтов, моментально запали в душу.

С тех пор Чарские пески стали моей голубой мечтой – далёкой и недоступной. Ведь для того, чтобы попасть туда, нужно много времени: дорога из Москвы по наиболее удобному маршруту занимает только в один конец три дня, потому что сначала нужно лететь самолётом до Красноярска или Братска, а потом ехать на поезде, который ходит лишь три раза в неделю. Да и мало кто согласится поехать в такую даль и холод, а одной в суровую Сибирь отправляться страшновато.

Но в этом году мечта, наконец, сбылась. Нашёлся человек, которого рассказы про заснеженные барханы и «минус 20 ночью» не отпугнули, а вдохновили. И вот мы вместе с Виктором (так зовут этого человека) взяли отпуска и отправились в недельный поход с палаткой.

Время поездки было выбрано не случайно: летом в этих краях много рек и болот (марей, как называют их местные), над которыми кружат тучи комаров и мошки, а в апреле всё это подо льдом, что в разы упрощает передвижение. И уже не так холодно, как зимой. Ну, относительно, конечно: зимой здесь бывает до минус 50-60, а в апреле – до минус 20 ночью и около нуля днём. Словом, холод мы предпочли болотам, взяв с собой побольше энтузиазма и тёплых спальников.

Маршрут был выстроен так. Из московского Внуково прилетели в Красноярск. Там – закупка продуктов и того необходимого, что нельзя провезти в самолёте. Это газ – для приготовления еды, сухое горючее – для разведения костра, фальшфееры – для хоть какой-то самообороны в случае возможной встречи с медведем.

Затем из Красноярска поездом мы ехали до станции Новая Чара. Эта двухдневная поездка – сама по себе приключение: путь пролегает через Северобайкальск, где во время остановки можно сходить на лёд Байкала, пересекает великие сибирские реки Лену и Енисей, проходит по БАМу, вдоль которого справа и слева вырастают высокие хребты близких гор… Кто-то, возможно, скажет, что ехать в плацкарте двое суток – ужасно, ведь это и долго, и некомфортно, однако мне нравятся поезда своей аутентичностью. Здесь, в Сибири, среди их пассажиров уже не встретишь столичных «мажоров» – тут ездят, в основном, рабочие, вахтовики или же просто местные, перебирающиеся из своих деревень в города или возвращающиеся из городов в деревни. Они не знают интернет-сленга, зато могут несколькими различными словами описать болото или лес. Мы, например, переспрашиваем, что такое «мари», а они переспрашивают слово «хайп».

Байкал. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Но вот, наконец, Новая Чара – посёлок городского типа, основанный во время строительства БАМа. Соответствующую ему станцию строили казахи, придав ей свой национальный колорит: здание вокзала по форме напоминает юрту, а внутри висят деревянные барельефы, изображающие быт кочевников.

Здание вокзала в Новой Чаре. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Поначалу мы собирались найти гостиницу и забронировать её на конец похода, чтобы можно было передохнуть и вымыться перед обратным ночным поездом, а потом ехать в соседнее село, Чару, откуда должен был начаться наш маршрут. Там же планировали зарегистрироваться у спасателей (эту меру предосторожности рекомендуется соблюдать всем туристам). Но уже из посёлка виды гор и песков манили своей близостью, потому мы решили пойти к ним напрямик. К слову, с гостиницей в Новой Чаре мы, что говорится, «обломались»: в единственном доступном подобном заведении с нас запросили 5 тыс. рублей за номер, заявив, что у них тут вообще «цены высокие». Разбили наш стереотип о «нищих регионах»: раз такие цены, значит, у местных есть на это деньги. Не было бы спроса – не было бы и предложения.

Путь наш до песков пролегал через какой-то завод, затем шла вполне сносная грунтовая дорога, местами растворяющаяся в болоте (к счастью, заледенелом), через реку, сопку и, наконец, через уже упомянутые мари. Марь вообще – это эвенкийское слово, обозначает сильно увлажнённое пространство с осоково-багульниковыми кочками, покрытое карликовыми берёзками. Её образованию также способствует многолетняя мерзлота, удерживающая воду на поверхности. Но Чарские пески окружены марями ещё по одной причине: под ними геологи когда-то обнаружили богатые водные залежи. В пустыне даже есть скважина, пробурённая этими геологами. Зимой над ней намерзает огромный ледяной столб, из которого пробивается вода.

Ледяной столб, намёрзший на скважине в Чарских песках. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Пройдя заледенелые «тернии», мы вырвались, наконец, к «звёздам», а точнее – к долгожданному песку. Причём место, в котором мы к нему вырвались, вероятно, было самой высокой частью пустыни – барханы здесь представляли собой треугольные горы с чётко очерченными силуэтами, как с картинки. Восторгу не было предела.

Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Однако долго идти по песку весьма утомительно: ноги проваливаются. Как и по льду – только там они не проваливаются, а скользят. Поэтому наша детская радость от особенностей рельефа – огромной песочницы и бескрайнего катка – время от времени сменялась на усталость и напряжённые попытки понять, что удобнее – скользить по марям или ползти по песку.  

Первый день в итоге выдался сложным – рюкзаки ещё очень тяжёлые, в ритм похода мы ещё не вошли, километраж тоже приличный – около 15 км. А впереди ещё первая ночь, прогнозы на которую обещают -16 градусов. Наша экипировка – два коврика, три спальника (два пуховых и один синтетический), куртки и летняя палатка, практически не удерживающая тепло.

Однако этого оказалось вполне достаточно, чтобы выжить и даже выспаться. Правда, эту и все последующие ночи просыпаться приходилось во льду и снегу: наше тёплое дыхание конденсировалось на потолке палатки, капало сверху на спальники и замерзало. Но на это дружным коллективным решением было решено забить.

Пожалуй, нет смысла подробно описывать каждый из семи дней, проведённых нами в окрестностях Чарских песков. Но было несколько интересных особенностей этого похода, о которых хочется рассказать.

Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Второе после самой пустыни, что поразило – это обилие голубого льда. Толстые полупрозрачные наледи покрывали всё: изо льда местами торчал лес; в зеркальный каток превратились все болота, ручьи и реки; водопады и самые бурные потоки замёрзли бело-голубыми перекатами и гладкими холмами. По льду, с одной стороны, удобно идти: на суше дорога петляет и временами исчезает, так что приходится либо продираться через кусты, либо тонуть в сугробах по пояс, в то время как на реке – чистое ровное зеркало с небольшим наклоном. С другой стороны, жаркое сибирское солнце, отражающееся ото льда, нещадно слепит глаза и жжёт кожу – из холодного зимнего похода мы с Виктором вернулись загорелые, как дети из пионерлагеря.

Голубой лёд реки Средний Сакукан. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Эхо холодной войны

Места эти интересны не только природой, но и своей историей. Ведь здесь в конце сороковых годов прошлого века было открыто и разработано первое советское месторождение урана.

Холодная война, гонка вооружений. СССР ускоренно создаёт атомную бомбу. Добыча урана стала стратегически необходимой, архиважной. В этих местах был создан рудник Мраморный, где помимо геологов трудились заключённые Борлага (подразделение ГУЛАГа). Естественно, рудник и всё, что с ним связано, были строго засекречены. Просуществовал он недолго: очень скоро выяснилось, что урановая руда залегала здесь только на поверхности. Работы были свёрнуты. И сейчас ветхими остатками былого производства любуются только туристы.

Остатки строений неизвестного предназначения. Фото: Александра Петрова: Телеканал «Царьград»

Посмотреть действительно есть на что: деревянные мосты на квадратных опорах, сложенных по типу колодца, полуразрушенные бараки с подземными помещениями, старые вышки ЛЭП, идущие вверх по склону горы. В самом руднике из-за низких температур сохранились целыми хозяйственные постройки, домики геологов, колючая проволока и различные бытовые предметы. Туда мы, к сожалению, не попали из-за сугробов и льда: подниматься в горы по ним было опасно. Но и у подножий гор попадались ржавые колёса вездеходов, старые аккумуляторы, решётчатые вставки из окон бараков заключённых.

Ущелье Мраморное - начало рудника Мраморный. Если присмотреться, слева по берегу реки видны вышки ЛЭП. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

В ущелье реки Средний Сакукан, недалеко от рудника Мраморный, мы нашли оборудованную землянку, окружённую множеством утвари: кастрюли и каны, газовые баллоны, пилы, топоры, фонарик, даже небольшая ванночка. Внутри землянки – застеленная кровать, несколько халатов и ещё какие-то предметы. Ровной горкой лежат колотые дрова. Казалось, будто хозяин ещё сегодня был здесь. Как мы выяснили позже у местных жителей, в землянке долго жил отшельник, который ставил фотоловушки на диких зверей и время от времени приходил в село Чару. Не так давно он умер от алкоголизма, но его лесной дом местные оставили нетронутым.

Землянка в лесу. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Ещё одна особенность этого путешествия – жизнь при почти постоянной минусовой температуре. Она интересно перестраивает весь быт. Например, возникает проблема отсутствия воды. За весь поход мы очень редко встречали воду в жидком состоянии, поэтому для того, чтобы приготовить пищу или просто банально утолить жажду, приходилось топить снег или лёд. Сначала мы топили снег на костре. Получалась вода со вкусом пепла и старой листвы, иголок и иногда песка. Пить это – сомнительное удовольствие, поэтому через какое-то время мы перешли на лёд и горелку. Вода получается в разы чище. Посуду мыли прямо нерастопленным снегом, это нужно было делать быстро, чтобы не успели замёрзнуть руки.

От холода возникли и другие непредвиденные проблемы. К примеру, влажные салфетки, которые были взяты для поддержания хоть какой-то гигиены, в первый же день превратились в аккуратненький кирпич. Этот кирпич растапливался каждый вечер у костра, а за ночь вновь замерзал. Такие продукты, как сливочное масло, лимон, чеснок – тоже быстро окаменели. Дольше всех держались лекарства из аптечки, но и они не устояли, когда в одну из ночей температура упала до минус 18. Зато относительно жидкими на удивление остались сгущёнка, кетчуп, горчица, зубная паста. Впервые поблагодарили производителей за химические добавки, которые, судя по всему, и не дали им заледенеть.

Попытка добыть воду через прорубь не увенчалась успехом - слишком толстый слой льда. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Вы спросите – зачем же ехать в такую даль, мёрзнуть, рисковать здоровьем? У туристов есть такой ответ-поговорка: «Смысл туризма – взять побольше, унести подальше и там всё съесть». Это, конечно, шутка, хотя и в ней есть доля правды. Но не только ради этого мы ездим. И даже красивыми видами не ограничиваются наши цели.

Но только в походе можно вдруг оказаться на бескрайнем ледяном полотне реки и провожать восхищённым взглядом закатное солнце, последними лучами подсвечивающее розовым низкие облака и хребты суровых гор. А потом – засыпать под скрип льда и деревьев, шорохи леса, в которых слышится поступь животных. И вокруг при этом на десятки километров не будет ни одного человека, кроме твоего спутника. Только ты и природа, первозданная и не искажённая цивилизацией. Вот ради этого единения и уходят люди в дикие походы.

Закат на реке Средний Сакукан. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Снова к людям

Предпоследний день похода отметился неожиданной встречей. Мы стояли на песках уже довольно близко к селу Чара, всего в каких-то шести километрах, на оборудованной туристической стоянке. Вдруг послышался гул мотора, и из-за поворота вынырнул УАЗик, подъехал к нам, остановился. Из него вылез мужчина лет 60, суховатый, загорелый, с множеством складок на лице и в охотничьем костюме. Первый человек за всю неделю пути! Подошёл к нам, познакомились. Он представился как Андрей Николаевич Давыдов, замдиректора Сохондинского заповедника по нацпарку «Кодар» – или же просто: директор нацпарка «Кодар». Узнав, что мы из Москвы (мы сказали, что «из Подмосковья», но для местных это одно и то же), он очень удивился и даже несколько раз нас сфотографировал. Позже эти фотографии даже разместили на официальной страничке нацпарка «Кодар» в Instagram (да, в селе есть люди, которые знают, что это такое, и даже активно используют соцсеть).

Вы первые в этом году туристы издалека. Как вы узнали про нас? И что вас сподвигло в такое время ехать так далеко?

– расспрашивал он нас с Виктором.

Мы рассказали о том, какие мы романтики и как нам здесь понравилось, и заодно – что мы ищем какую-нибудь гостиницу, чтобы переждать время до поезда. Андрей Николаевич пообещал помочь с жильём и оставил свой телефон, а затем на УАЗе прокатил нас прямо по песку до той самой скважины, про которую уже шла речь выше.

Андрей Николаевич и Виктор. Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

На следующий день по дороге к посёлку мы встретили группу мужчин на «Буханке» – эвенка, китайца и нескольких русских. Это оказались подчинённые нашего нового знакомого. Они рассказали нам, что в окрестностях Чары несколько дней назад проснулся медведь и задрал двух собак из посёлка. Не спрашивая нас, они позвонили Андрею Николаевичу и через пару минут оповестили, что он заберёт нас на машине – как мы ни отказывались.

Этот день отметился бесконечными разговорами и бесконечным радушием семьи Давыдовых. Они выделили нам комнату в собственном доме, разрешив оставить в ней грязные, пропахшие дымом вещи, истопили баню, плотно накормили обедом. Потом глава семейства возил нас в краеведческий музей в Новой Чаре и на термальные источники, которые оказались неподалёку, а в одной из комнат сельской администрации показывал нам карту национального парка «Кодар», работа над обустройством которого сейчас очень активно ведётся.

Северная, центральная и южная части национального парка «Кодар». Фото: Александра Петрова/Телеканал «Царьград»

Документ о создании нацпарка «Кодар» был подписан Дмитрием Медведевым всего год назад, 19 февраля 2018 года. Одна из основных целей его создания – сохранение редких видов диких животных, обитающих в горах Кодара. В первую очередь, это снежный баран, но водятся здесь также и медведи, волки, рыси, кабарги, песцы, олени. Другая цель – поддержание традиционного образа жизни коренного малочисленного народа – эвенков. И, конечно же, развитие туризма, над чем особенно трудится сейчас Андрей Давыдов. Вблизи Чарских песков уже проводятся ежегодные туристические фестивали, но приезжают на них, в основном, пока только местные либо участники из соседних регионов. А хочется расширяться.

Что приятно удивило в местных жителях лично меня, так это их полное довольство окружающей действительностью. Мы, москвичи, часто думаем, что жизнь крутится только вокруг столицы, а в регионах люди умирают от голода и проклинают всё на свете. На самом деле – нет. Это мы часто изнемогаем от бешеного ритма мегаполиса, плохой экологии и каменных джунглей. А здесь, где люди живут в деревянных домах, с удобствами на улице (это при зимах с температурой -50!), где может в любой момент прийти медведь и съесть твою собаку, – глаза у жителей, несмотря ни на что, светятся спокойствием и счастьем.

Андрей Николаевич рассказал одну показательную в этом смысле историю. Как-то раз «Комсомолка» решила провести конкурс среди сибиряков. Нужно было прислать в редакцию письмо на тему «Почему я хочу переехать в Москву». Тому, кто напишет убедительнее всех, была обещана поездка в столицу на месяц, с обеспечением жильём, пропитанием и экскурсиями.

Семья Давыдовых тоже решила поучаствовать. Вот только написали они не о том, почему хотят переехать в Москву, а о том, почему не хотят – о любви к своей земле и сочувствии к москвичам.

Написали письмо, отправили – да и забыли про него. Но через какое-то время, листая очередной номер газеты, жена Андрея Николаевича случайно наткнулась на объявление итогов того конкурса. Редакция писала, что были прочитаны сотни писем – и в большинстве из них авторы писали, что в Москву переезжать вовсе не хотят. Поэтому среди них и было выбрано пять семей-победителей, среди которых оказалась и Давыдовы. Им всё-таки предложили посетить российскую столицу, чтобы убедиться, что там не всё так плохо, как они думают. Вот так и съездили сибиряки в наши края погостить. Количество всевозможных достопримечательностей и развлечений, конечно, вскружило им голову, но потом всё равно сошлись на том, что дома лучше.

Может быть, они и правы. Счастье ведь не в количестве заработанных денег и даже не в высоком уровне жизни. По крайней мере, для них – простых русских людей, живущих среди таёжных просторов, палящего солнца и ледяных морозов.